Николай Александрович Колмаков -участник Великой Отечественной войны, живет в д, Мамонтова. Однажды я попросил его рассказать о фронтовых буднях. Ветеран оживился. Я понял, что больше вопросов задавать не придется, успевай только слушать... -я служил в III Гвардейской Сталинградской армии в 129-ом разведывательном отдельном моторизованном полку. Нам давали разные задания: разведать местность, взять «языка». Как-то раз разведгруппе был дан приказ освободить из плена наших солдат. Было это в 1943 году недалеко от реки Тухлянка. После жестоких боев наша армия сдала позиции, и много солдат попало в плен к немцам. Место, где держали пленных, было больше похоже на загон для скота, только забор, железобетонный, гораздо выше. На самом верху - колючая проволока под напряжением. На задание отправили четыре группы: нападения, прикрытия и две фланговые. Я находился в первой группе, в ней было 11 человек. Открыть ворота было просто, пришлось лишь снять немецких часовых. Пленные не сразу поверили своему счастью, так была страшна их участь. После проведенной операции мы стали отходить в лес. Вдруг услышали громкий голос. "Из рупора с немецким акцентом доносилось: «Сталинские головорезы, сдавайтесь! Мы истребили три четверти вашей армии, вы окружены. Если будете оказывать сопротивление, мы вас уничтожим». Сдаваться в плен мы и не думали, ведь противник наверняка не знал нашего точного места расположения. Так началась адская жизнь в окружении врага. Было все: и холод, была уже середина осени, и жуткий голод. Ели все. Что находили: листы дикой малины, траву, которая посочнее и даже кору деревьев. Однажды, пробираясь по зарослям, увидели поляну, а на ней пару павших лошадей. Один боец решил подойти к ним поближе. Но только вышел на поляну, как вдруг откуда-то раздались выстрелы. Это стрелял немецкий снайпер. К счастью, он промахнулся. Добраться до заветной конины удалось только ночью. Мясо было уже сильно испорчено, но самое плохое было то, что мы не могли это мясо сварить. Дым от костра мог выдать наше местонахождение. На шестнадцатый день мы услышали грозный танковый гул. Ну, думаем, пришел нам конец. Попрощались друг с другом перед смертью и залегли в бурелом в надежде, что нас не заметят. Гул все приближался. А мы лежим, вздохнуть боимся. И тут на просеке появился танк. А у него на башне наш советский флаг! Что тут началось: кто в слезы, кто с товарищами обниматься, а кто просто от радости даже пошевелиться не может. Позже нас распределили по разным экипажам. Оказывается, наши войска разбили окружавшую нас немецкую часть. А еше был случай в 1 году. Служил я Т(командиром минометного отделения. Дело было летом. Приехали мы на минометные позиции. Кругом лес, ночь, не видно ничего, а в лесу еще и папоротники растут, а на них роса -пройдешь пару метров и .сырой с ног до головы. И только мы расположились, как вдруг со всех сторон огонь из автоматов. Кто стреляет, откуда - не разберешь, слышно только, что стреляют и из наших ППШ, и из немецких автоматов. А куда нам стрелять, неизвестно, вдруг мы по своим огонь откроем. И мы решили разбиться на группы и отойти дальше в лес. Я оказался в паре с самым опытным нашим боевым товарищем Гавриилом Симоновым - здоровенным сибирским мужиком. Он воевал еще в первую мировую. Залегли мы с ним за корни огромной упавшей ели. И тут из-за деревьев из автомата - та-та-та-та! Щепки во все стороны. Мы лежим и не шевелимся, ждем, когда немец из своего укрытия выйдет. Минут через пятнадцать немец захрустел ветками и встал. У меня страшно заколотилось сердце, руки и ноги затряслись, я навел на врага свой автомат, а он, наверное, заметив мое движение, потянулся к оружию. Тут мои нервы не выдержали, и палец нажал на спусковой крючок, немецкий офицер упал замертво. Вдруг мы услышали немецкие голоса со стороны просеки. Время близилось к рассвету, и уже можно было различить, что в нашу сторону движется группа из семи человек. Мы возвратились в свое укрытие. Симонов говорит шепотом: «Давай, я сниму головного, а ты бей по задним». Только мы приготовились стрелять, как видим: со стороны просеки идет еще одна группа, потом еще две. Не знаю, кого благодарить - Бога или еще кого, но немцы свернули и обошли дерево, за которым мы прятались с другой стороны и нас не заметили. Николай Александрович замолчал и закурил самокрутку. - Эх, Сашка, да разве все расскажешь. Одним словом, это был самый настоящий ад. Я даже фильмы о войне смотреть не могу, так за сердце трогает. Мне пора было возвращаться домой. Я поблагодарил ветерана за рассказ, мы попрощались. Солнышко вышло из-за облаков. Приближалась весна, а вместе с ней - День Великой Победы.